Друкується мовою оригіналу
Виктор Медведчук не нуждается в долгом представлении. Противники с завидным упорством демонизируют его образ. А сторонники отдают должное его несомненным лидерским качествам, дальновидности и изобретательности, умению находить выход из сложнейших ситуаций.
Из всех политических сил, оказавшихся после выборов по противоположную сторону от власти, пожалуй, только объединенные социал-демократы смогли не утратить стройность рядов, отступив без паники и партизанщины. Их лидерам удалось не только сохранить партию, но и заставить говорить о ней как о силе, которой под силу самостоятельное прохождение в парламент на выборах-2006. Пожалуй, наиболее объективным тестом для СДПУ(О) стал результат переформатирования партии после отхода от власти: ее ряды покинули всего 16 тыс. человек из более чем 400 тысяч. Аналитики предрекали им куда худший результат. Даже противники эсдеков признают, что, потеряв власть, эта партия не потеряла силу.
Может, именно поэтому оппоненты СДПУ(О) становятся особенно щедрыми на темные краски, когда речь заходит о ее лидере.
Интервью с Виктором Медведчуком мы построили по не совсем обычной схеме. Вместо журналистских вопросов озвучили цитаты из публикаций в СМИ, в которых содержалась критика СДПУ(О) и ее председателя.
Виктор Медведчук: – Начну с того, что никаких противоправных действий я не совершал и потому считаю, что не должен оправдываться, отвечать на всевозможные надуманные обвинения в прессе, делать по этому поводу официальные заявления и т. п. Но раз мы уже договорились, что интервью построим в форме комментариев на отдельные высказывания СМИ в мой адрес, то давайте начнем. Что у вас первое по счету?
– Цитата из “Зеркала недели” (материал “Условно-досрочная реляция” от 02.04.05.): “Справа про проникнення в систему “Вибори” стала всесвітньо відомою, оскільки як докази прибічники Віктора Ющенка оприлюднили записи розмов керівників виборчого штабу Віктора Януковича. Голоси Віктора Медведчука, Андрія Клюєва, Сергія Ківалова, глави “Укртелекому” Георгія Дзекона, політтехнолога Юрія Левенця та інших близьких до Януковича людей обговорювали способи проникнення в транзитний сервер Центрвиборчкому. Попри офіційні заяви вищезгаданих панів, що записи Рибачука є вдалим монтажем, що вони подадуть позов за наклеп, дотепер жодний фігурант аудіокомпромату не ризикнув подати в суд. Це дає підстави припустити – фігуранти записів просто бояться опротестовувати обвинувачення. Олег Рибачук свого часу неодноразово стверджував: у суді готовий виступити свідок, який підтвердить законність прослуховування штабу Януковича. Це дозволило б використовувати скандально відомі розмови як офіційні докази”.
– Эта цитата – яркий пример того, как ведутся идеологические войны. В данном случае использован прием подмены понятий. Философы называют это софистикой.
Сперва в информационное пространство вбрасывается непонятного происхождения продукт, получивший условное название “записи Рыбачука”. Робко, как бы вполголоса, заявляется, что на этих записях – голоса некоторых известных политиков. Позже эта первичная информация уже внедряется в сознание масс, и ее начинают представлять как доказанный факт. Дескать, да, это голоса Кивалова, Клюева, Медведчука. А еще позже вбрасывается следующий тезис: мол, если эти люди до сих пор не ответили на обвинения, не подали в суд за клевету – значит, они виноваты.
Получается, человека (или группу людей) авторы пропагандистской комбинации как бы переводят в разряд виноватого. При этом не его вину доказывают, а от него требуют доказательств собственной невиновности. Чтобы подогревать тему и “держать” к ней интерес толпы, периодически делаются ссылки на Рыбачука, который якобы готов обеспечить явку в суд свидетеля и т. д.
Но я лично не собираюсь оправдываться и кому-то что-то доказывать.
Что значит – “свидетель подтвердит в суде законность прослушивания”? О каком суде речь? Тут, похоже, вообще все с ног ставится на голову. Ведь если прослушивание ведется законно, то оно не нуждается в подтверждении. А законным оно может быть только в том случае, если его (прослушивание) санкционирует суд. Тогда решение о прослушивании официально оформляется, издается служебный документ. Назначаются конкретные исполнители, фамилии которых значатся в документации. Образно говоря, кто-то должен получить наряд на эту работу, должна быть задействована какая-то аппаратура. Конечно, эта документация секретная, но при необходимости суд может затребовать ее.
И не надо делать вид, что кто-то (Рыбачук ли или другой человек) знает такое, чего не знает никто, и готов предоставить свидетеля. Повторюсь: если прослушивание велось законно (или если бы оно велось), то суд может получить доступ к необходимым документам и пригласить соответствующих исполнителей и без Рыбачука.
Так что прослушивание без соответствующего решения суда могло быть только незаконным. И если таковое имело место и Рыбачук к этому причастен, то это уже его проблемы, а не мои. Прокуратуре впору проявить интерес именно к его персоне, а не к моей.
Но о таком деле я не слышал. А вы?
– Еще цитата: “На пресс-конференции в четверг, 21 апреля, Валерий Коновалюк сообщил, что Сергей Тигипко больше не будет входить в руководство партии “Трудова Україна” и займется бизнесом. “Вы знаете, Сергей – очень порядочный человек, и он сделал то, что не сделали бы другие лидеры – ни Пустовойтенко, ни Медведчук. Он оценил свои ошибки и решил отойти от руководства партии”, – сказал Коновалюк” (“Корреспондент”, 22.04.05). Что скажете о такой оценке г-на Медведчука?
– Не думаю, что реплика Валерия Коновалюка – это пример отменной политкорректности. Не ему судить о делах в партии, к которой он не имеет никакого отношения. И потом, послушать Коновалюка, так получается, что если я не подаю в отставку, то это значит, что у меня на то не хватает духу? Но почему бы Валерию Ильичу не попробовать думать, что называется, в другую сторону: скажем, не ухожу я в отставку потому, что чувствую в себе силы руководить партией и уверен в правильности избранного нами курса? Хотя и о допущенных ошибках говорю открыто. Более того. Если задуматься над словами Коновалюка, то получается, что человек вообще лишен права исправлять собственные ошибки. Если, предположим, тракторист неправильно вспахал какой-то участок поля, разве он должен “подавать в отставку”? Да, он допустил брак, но это означает в первую очередь, что необходимо учиться работать без брака. А пахать, слава Богу, он уже умеет.
И в работе политика тоже уместно говорить о том, что бывает брак. Бывают просчеты. Кстати, именно о них говорил на минувшей неделе Блэр, подводя итоги прошедших в Англии выборов, в результате которых лейбористы потеряли десятки мест в парламенте. Но британский премьер не стал подавать в отставку, а призвал прежде всего проанализировать ошибки и двигаться вперед, исправляя их.
Я не сторонник того, чтобы политический лидер уходил в отставку при первых же возникших трудностях. Политика – это борьба. Тут бывают и тактические победы, и тактические поражения. Если бы каждый партийный функционер подавал в отставку при первых же своих неудачах, то люди не поднимались бы выше руководителя партячейки.
Вероятно, и определенные шаги г-на Тигипко как руководителя партии также можно в какой-то мере считать браком. Однако Сергей Леонидович принял такое решение, какое принял. Его за это можно уважать или осуждать (тут каждый член партии решает сам), но его поступок некорректно ставить в пример руководителям других партий. Хочу напомнить господину Коновалюку, что “Трудовая Укриина” и СДПУ(О) – это две разные организации с разными традициями, с разной, если хотите, ментальностью членского состава. На последнем съезде СДПУ(О) по моей просьбе в повестку дня был включен вопрос о доверии мне как руководителю организации. Признаюсь, меня вдохновило то, что съезд единогласно проголосовал за Виктора Медведчука в качестве председателя партии. Так что в такой ситуации подать в отставку – значит предать своих политических соратников, их доверие. А предателем я никогда не был и не буду.
– В статье “Кабмин уходит от публичного обсуждения правописания”, размещенной на сайте ProUA 25.04.05, говорится: “Кабинет Министров Украины не намерен инициировать публичную дискуссию относительно новой редакции украинского правописания, подобную проводившейся предыдущей властью. Об этом на пресс-конференции в понедельник сказал вице-премьер-министр Украины по гуманитарным вопросам Николай Томенко, сообщает корреспондент РroUA. По словам Томенко, “история с народным обсуждением правописания является выдумкой Кучмы и Медведчука”, которые пошли на этот шаг для снижения ажиотажа вокруг “кассетного скандала”.
– Я считал и считаю, что вопросы, связанные с внесением каких-либо корректировок в механизм функционирования языков в государстве, – это очень тонкая материя. И тут власть должна быть особенно аккуратной и предусмотрительной. Язык и вера – те вещи, из-за которых начинались войны. Я думаю, что прежде чем устанавливать для народа какие-либо языковые новации, нужно семь раз отмерить. Языковая сфера, в отличие от макроэкономики, международной политики, военной стратегии и пр., – это то, что касается каждого гражданина страны. Мы же всегда говорим, что творцом языка является народ. И если ученые предлагают какие-либо изменения в языке, то политики просто обязаны провести общественную экспертизу этих предложений. И то, что нынешний Кабинет Министров намерен уйти от публичной дискуссии в этом вопросе – большая ошибка правительства.
К тому же даже в среде научной интеллигенции нет единого мнения о том, что украинское правописание однозначно необходимо реформировать. Я, например, знаю людей, которые очень убедительно доказывают, что реформа правописания – это попытка определенных академических группировок создать “под себя” рынок и обеспечить себя гарантированной работой на многие годы вперед. Ведь с принятием правописания понадобится издавать большое количество учебной литературы, переписывать словари, энциклопедии. Ученые (причем не только истинные, но и отдельные, извините, шарлатаны от науки, которых почему-то всегда оказывается много, когда затевается подобный масштабный проект) выступят авторами и составителями книг, получат за это гонорары. И чиновники Минобразования также постараются не упустить “кусок масла на хлеб”, когда станут подписывать заказы тем или иным типографиям на новые учебники. Появится целая армия контролеров, которые будут ездить по стране и “строить” школьных учителей как самых низовых исполнителей этого проекта. Сотни людей смогут защитить “актуальные” скороспелые диссертации, в которых будут “исследовать” языковые тенденции в процессе реформирования. А сколько “контролеров” набросится на газеты и телевидение, выискивая и документируя факты нарушения узаконенных “языковых стандартов”?
Так что я не верю в то, что возня с правописанием – это борьба за культуру. Тут действительно все больше походит на борьбу за деньги, за влияние на общество. Давайте не забывать, что если этот проект состоится, то будет профинансирован исключительно из бюджета, который у нас дефицитный. Не хватает на пенсии, лекарства, на телефонизацию и электрификацию отдаленных сел, ремонты дорог, продовольствие для солдат в армии. А мы будем “отвлекать” деньги на то, чтобы переучивать себя говорить твердое “г” вместо мягкого “г”. Еще неизвестно, примет ли народ эти изменения. Заговорят ли люди в селах и рабочих поселках по-новому? Если правительство начнет языковую реформу, не посоветовавшись с законодателем языковых традиций, то может получиться, что обновленный язык просто умрет в словарях и учебниках.
– Ведущий программы “Подвійний доказ” В. Кипиани считает, что заявление лидера СДПУ(О) В. Медведчука о якобы выполненном программой “политическом заказе” по его дискредитации “является ярким примером непонимания еще недавно влиятельным политиком сути свободы слова и работы СМИ в свободном государстве”…
…Комментируя заявление Медведчука о якобы полученном “из очень высоких властных кабинетов” и выполненном журналистами и ведущими программы “политическом заказе”, Кипиани назвал это “клеветой, за что в соответствии с ККУ предусмотрена криминальная ответственность. К тому же именно господину Медведчуку придется в суде изложить факты (!), которые подтверждают “правдивость” этого категоричного утверждения” (15.04.05, интернет, ProUA, “Кипиани смешно, что Медведчук назвал его желтым”).
– Как человек, живущий в определенной языковой и ментальной среде, я вправе использовать все многообразие языка моего народа. И учитывать при этом сложившиеся в Украине традиции. Но то, как расставляет акценты журналист Кипиани, говорит о том, что как раз он не учитывает этих самых традиций и ментальных особенностей нашего народа. Понятие “политический заказ” не может быть отнесено к разряду “категоричных утверждений”, потому что это не тот заказ, который пишется на бланке-заявке и по которому диспетчер выписывает наряд, чтобы поручить выполнение его дежурному журналисту. “Политический заказ” – это абстрактная или (как сказано ныне в законе) оценочная категория. Такая же, как и “социальный заказ”. Или, скажем, “требование времени”, “воля масс” и пр.
Политический заказ не обязательно должен быть сформулирован в словах. Он может вытекать из поведения лидеров (или лидера) определенной политической группы, будь то правительство, партия или президентское окружение. Внутри этих групп-заказчиков формируется определенная модель отношения к их политическим соперникам или конкурентам в бизнесе. И это отношение чутко улавливает обладающее натренированным “кабинетным обонянием” политическая прислуга. Лидер может, как говорится, рта не открыть, но его окружение способно “прочесть” политический заказ в поведении своего патрона.
Как явление “политический заказ” невозможно задокументировать. И даже попытка сделать это может обернуться курьезом. Если бы я, к примеру, сказал, что в журналистике Вахтанг Кипиани – птица крупного полета, неужели он подал бы на меня в суд за клевету и потребовал бы доказательств того, что он действительно является пернатым и размножается откладыванием яиц? Так что познавайте многообразие родного языка, господа оппоненты!
Ну а если серьезно, то, думаю, не открою тайну, если скажу, что многим политикам не нравится фигура Виктора Медведчука. Трагедии из этого не делаю, политик – это не шоу-звезда, чтобы нравиться всем. Но я знаю, что многие мои оппоненты, не скрывая этого, хотят, чтобы я споткнулся. И если они говорят об этом в своем кругу, в общении со своими журналистами, то судите сами: это ли не политический заказ?
– Глава Государственного управления делами И. Тарасюк: “Загалом у нас два комплекси. Один – у Кончі-Заспі. Там проживає Президент, із відомих – голова ВР Володимир Литвин, Генпрокурор Святослав Піскун, Микола Азаров, голова Верховного Суду, політики, депутати. Також у нас є комплекс у Пущі-Водиці. Там із відомих живуть Плющ Іван Степанович і плюс там мають дачі люди, які не мали права будуватися, – Шуфрич, Медведчук. (26.04.05, “Обком“. “Кучма с Ющенко могут ходить друг к другу за солью”.)
– Когда в 1998 году я был избран заместителем председателя Верховной Рады, то автоматически получил право занять государственную дачу. Это право сохранилось за мной и позже, когда я стал первым зампредседателя парламента и когда возглавил Администрацию Президента Украины. И в прессе не единожды упоминалось о том, что я живу в Конче-Заспе или Пуще-Водице. Парадокс в том, что я никогда не занимал ни одну из государственных дач. Высказывание Тарасюка в мой адрес – это обычная ложь, которая стала, к сожалению, нормой поведения новой власти.
Я действительно живу в Пуще-Водице. Свой дом купил около двух лет назад. Это моя частная собственность, подтвержденная соответствующими документами. Думаю, начальник Государственного управления делами не может не понимать таких очевидных вещей. Может быть, не хочет понимать? Или, возможно, его просто дезинформировали.
“Леонід Кучма та Віктор Медведчук скоро можуть опинитися у Міністерстві внутрішніх справ, де даватимуть пояснення щодо своєї діяльності. Це станеться, якщо відомство Юрія Луценка отримає від російських колег докази того, що керівник Держуправління справами Ігор Бакай працював в українській держструктурі, маючи паспорт з російським двоглавим орлом. (18.04.05, интернет, “Українська правда”, “Бакай не прийшов до Луценка. Замість нього піде Кучма?”)
– Насколько мне известно, Россия может предоставить гражданство иностранцу, не потребовав от него официального отказа от прежнего гражданства. Практически это означает, что любой украинский чиновник может просить российского подданства и получить его. При этом необязательно в Украине признаваться в своих действиях. В таком случае можно допустить, что и кто-нибудь из нынешних министров также уже мог успеть “запастись” паспортом какой-либо другой страны. Это, как говорится, дело желания, везения и личных связей. Тем более что различной информации на этот счет было в украинских СМИ немало.
И если гипотетически представить, что такая афера вдруг откроется, то можно ли обвинить в этом Ющенко или Зинченко? Думаю, в таком случае уместно вести речь о порядочности чиновника. Можно спросить и так: куда смотрят спецслужбы? Но это будет риторический вопрос: им что, рассылать запросы по всем странам? Дескать, скажите, пожалуйста, не числится ли у вас случайно гражданином один наш высокопоставленный госслужащий?
Так что если подтвердится российское гражданство Игоря Бакая, то это будет вопрос не столько к Кучме и Медведчуку, сколько проблема всех властных институтов – Президента, Верховной Рады, Кабинета Министров – как исключить подобное в дальнейшем.
– Государственный секретарь А. Зинченко критикует оппозицию за отсутствие видения развития общества. Об этом он заявил, выступая в Украинской академии политических наук: “Оппозиция, которая не имеет… видения развития общества, будет вытесняться на периферию… К сожалению, организованной, действенной, четкой оппозиции я не наблюдал. Есть (только) эмоциональный выхлоп”. (15.04.05, ProUA, “Зинченко не нравится, как Янукович и Медведчук видят будущее”.)
– Мне не совсем понятно, что имел в виду г-н госсекретарь, говоря, что оппозиция будет вытесняться на периферию. Я бы смоделировал ситуацию иначе: оппозиция и власть – это две силы, которые находятся по разные стороны условного барьера. У каждой из этих сил свое политическое поле деятельности. Оппозиция не делает то, что делает власть (иначе она тоже была бы властью), и наоборот. В таком случае кто же тогда должен вытеснять на периферию оппозицию?